<< Страница 1 2 3 4 5 6 7 >>

Общественная деятельность

Борис Иванович принадлежал к старшему поколению, но мне повезло, и я имел возможность наблюдать его вблизи. Он был легко доступным человеком для меня, что, возможно, было связано с тем, что он бывал на Паужетке в руководимом им коллективе контрольно-наблюдательной станции, где я работал. Кроме того, было очевидным, что в это время он геотермальным исследованием отдавал предпочтение.
Впервые я увидел Бориса Ивановича, будучи ещё студентом. Мой друг-однокашник Николай Огородов был тесно связан с вулканологами, которые работали на Ключевской вулканологической станции, ещё со школьных лет, и даже ходил с ними в маршруты. Он и приглашал меня на еженедельно проходившие семинары по четвергам в ИГЕМе, где располагался небольшой коллектив сотрудников Лаборатории вулканологии АН СССР, образованной академиком А.Н. Заварицким в 1946 году.

В то время директором был Влодавец Владимир Иванович – легендарная личность для нас, так как он участвовал в знаменитом и широко рекламируемом походе парохода «Сибиряков», и был награжден, одним из первых в стране, орденом «Трудового Красного знамени». Орден вручал лично всесоюзный староста Калинин М.И.
Естественно, меня – воспитанного на пропаганде героев Арктики – привлекали и вулканологи, которые и были теми самыми героями, но пока ещё не всем известными.
Там я увидел Софью Ивановну Набоко – первую женщину, поднявшуюся на самый высокий вулкан Евразии – Ключевскую сопку. Известный уже в то время вулканолог Святловский Александр Евгеньевич скромно сидел в сторонке ближе к окну и, слушая докладчиков, писал очередную из многочисленных своих статей о геологической структуре, в которой локализовались Камчатские вулканы.

Георгий Степанович Горшков – 36-летний, уже известный вулканолог, очень тихим голосом, что его было едва слышно даже в первых рядах, в связи с чем была абсолютная тишина в конференц-зале, рассказывал о своих исследованиях стоянок аборигенов Камчатки и о возможности по этим стоянкам датировать некоторые извержения Ключевских вулканов.
Аверьев Валерий Викторович делал доклад о результатах исследований на Паужетке, в котором предлагал новую, во многом революционную гипотезу, которая полностью изменяла представления о происхождении гидротермальных растворов.
Зеленов Константин Константинович – будущий заместитель директора Института вулканологии – делал сообщение о выносе больших количеств алюминия и железа рекой Юрьевой на острове Парамушир.

На этом фоне прошёл слух, что вот-вот приедет Борис Иванович Пийп из очередной поездки на Камчатку, и в моем воображении он представлялся мне этаким солидным, важным и почти недоступным. В один из таких походов на вулканологический семинар мне сообщили, что Борис Иванович прибыл, и показали на скромно сидящего в середине конференц-зала невысокого роста товарища, сильно загоревшего, с лицом, характерным для людей средней полосы России. К нему запросто подходили разные люди и оживленно обсуждали разные новости, в том числе его загар. Он также довольно активно принимал участие в этих разговорах и непринужденно сообщал, что он совершил очередной объезд Ключевских вулканов на собачьих упряжках, было яркое камчатское солнце, - вот и всё. Тут же бойко с ним беседовал мой друг-студент Коля Огородов, и мне стало понятно, что Борис Иванович – доступный человек, который не носится со своим знаменитым имиджем.

На работу в Лабораторию вулканологии, с условием работать на Паужетской контрольно-наблюдательной станции на Камчатке, меня пригласила Софья Ивановна Набоко, и я не успел представиться Борису Ивановичу, как будущему моему начальнику. Наше непосредственное знакомство с ним произошло уже на Паужетке, вскоре после нашего приезда с моей мамой. Там, кстати, мне незадолго до приезда Бориса Ивановича накануне Октябрьских праздников, с некоторым акцентом на важность этого предприятия, сообщили мои коллеги. Внушалось, что Борис Иванович строгий и требовательный руководитель. Встреча произошла случайно. Я рано утром возвращался с буровой, где наблюдал подъём снаряда и отбирал образцы керна на анализ поровых растворов, и увидел двух прогуливающихся товарищей, в одном из которых я узнал Бориса Ивановича. Подойдя к ним с некоторым волнением, что встретил начальников, поздоровался, и вдруг Борис Иванович начал меня представлять своему спутнику – работнику Камчатского обкома партии - меня, как будто бы он меня давно и хорошо знал. Моя напряженность тут же исчезла и я им начал подробно рассказывать о проходке скважин и вообще обо всем, что я узнал со времени приезда, о геологической разведке на Паужетском месторождении термальных вод. Это происходило настолько непринужденно, что я и не заметил, как Борис Иванович умело получил информацию о делах станции.

Как объяснили мне потом мои коллеги, Борис Иванович в свои приезды делал обход всех помещений и хозяйственных построек станции, включая жилые квартиры и общежитие. При этом он подробно интересовался условиями проживания и работы и, если были какие-то неполадки, то делал замечания. Это было правилом, которому, на моей памяти, он не изменял. Позже, когда моя мама работала поваром в столовой, организованной на общественных началах, она мне рассказывала, что Борис Иванович всегда «здоровался за ручку» и подробно расспрашивал о работе в столовой и о том, оказывают ли сотрудники помощь. Мы все знали, что он поручал своему помощнику по административно-хозяйственной части Флоренскому Михаилу Павловичу (сыну широко известного философа и богослова Павла Флоренского) обеспечивать снабжение как столовой, так и сотрудников продовольствием, в том числе и дефицитным. Такое внимание со стороны очень занятого, обремененного не только своей научной деятельностью, но и многими административными обязанностями, члена-корреспондента АН СССР, для нас, сотрудников, много значило.

Порой, когда я приезжал в командировки в Петропавловск, я от своих товарищей и коллег слышал жалобы на отсутствие надлежащего руководства со стороны Бориса Ивановича. В последствии, когда мне уже пришлось работать в Институте вулканологии под руководством Бориса Ивановича, я понял, что большинство претензий к нему было связано с неподготовленностью большинства молодых сотрудников к самостоятельной работе. С первых моих общений с Борисом Ивановичем мне стало ясно, что он поддерживает инициативу, и все мои предложения, которые я пытался согласовать с ним, он поощрял; мне стало ясно, что можно действовать автономно.

Потом мне пришлось неоднократно убеждаться, что Борис Иванович, сам принимавший в своей жизни самостоятельные решения, приучает и своих младших коллег к таким поступкам. В частности, мне приходит на память, как мы действовали в реализации геотермальной программы на Паужетке. После бурения роторной скважины, программа, намеченная Постановлением Совета Министров СССР, предусматривавшая бурение 2 скважин роторного бурения глубиной по 500м, была пересмотрена, и в дальнейшем было решено бурить разведочные скважины колонкового бурения в долине реки Паужетки. Однако первые же скважины показали, что необходимо и эту программу изменить в связи с подтверждением гипотезы Аверьева В.В.о том, что поток гидротерм начинается на Камбальном хребте, и там можно получить более высокие параметры геотермального теплоносителя, необходимые для обеспечения планируемой геотермальной станции. Нами, молодыми и нетерпеливыми исследователями, были предприняты попытки убедить геологов-буровиков изменить прежний план бурения, но поскольку в связи с этими изменениями необходимо было прокладывать дорогу на склон Камбального хребта, что создавало значительные затруднения с выполнением планов буровых работ, мы встретили жесткое сопротивление. Когда же мы доложили Борису Ивановичу о своих предложениях, то он немедленно созвонился с руководством Камчатского РайГРУ и настоял на изменении в программе буровых работ. В то время это был для нас пример, как надо решительно отстаивать свою точку зрения. Таких примеров было не один-два.

<< Страница 1 2 3 4 5 6 7 >>