Восхождение на Ключевской вулкан, 1951 г.

Подготовка к восхождению на Ключевскую. 6 июля вьючный караван с двумя школьниками выехал из Ключей до домика у ледника Эрмана.

Встали рано и хотели выехать к домику в 7 часов утра, но оказалось, что многие лошади после позавчерашнего подъема набили спины и животы. Некоторых лошадей пришлось оставить в Ключах. Выехали в 8 часов утра. До кратера Домашнего едем по обычной лесной дороге, потом начинается тропа. К моему изумлению, она вовсе не заросшая, а торная и хорошо заметная. Здесь появилось много комара, который не покидал нас до самого дола. Проехав березняк, выехали на первые альпийские луговины. Очень много снега, но кое-где появились скромные, но яркие альпийские цветы. На дол поднялись хорошо, так как крутой и каменистый склон сейчас был забит достаточно плотным снегом, и кони не проваливались.

На долу нас встретил холодный пронизывающий ветер, который сдул всех комаров. Из-за ветра ехать не особенно радостно. К 4 часам доехали до домика. Из обитателей домика – двух школьников – застали только одного. Другой ушел бродить куда-то в горы. Этого нельзя одобрить - на горы мог налечь туман, и и ищи тогда этого туриста.

В 6 часов лошади с рабочими ушли вниз, и мы остались на долгие дни одни. К вечеру на высоту нашего домика надвинулись облака, и начал падать снег.

Снег шел всю ночь и перестал только под утро, но выпало его немного, и с первыми лучами солнца он стал таять. Сегодня я, сотрудница вулканостанции Алевтина Александровна Былинкина и школьник Геннадий Королев идем осматривать язык ледника Эрмана, а наш сотрудник Семен Васильевич Попов и школьник Владимир Коростылев пошли искать баранов, следы которых мы видели издалека на снегу. Третий школьник – Николай Огородов, ходивший вчера на Среднюю сопку и слегка простудившийся, остался в лагере дежурным.

Язык ледника имеет тот же общий облик, какой был у него в 1945 год, когда я был здесь в последний раз. Также крут его выступ с торчащими черными массами льда, также незначительна осыпь обломков и глыб у его подножья и также непрерывно падают обломки и глыбы с крутого языка. Опять явные признаки, что ледник движется. Из старых каменных кекуров, поставленных мной в 1945 г вдоль ледника для измерения скорости его продвижения, нашел только один. Очевидно, ледник перекрыл остальные. Мы ставили новые кекуры, занимались глазомерной съемкой и фотографировали ледник.

Алевтина Александровна Былинкина на вулканостанции. Осень 1950 г.

Два дня снегопад с ветром. Все кругом закрыто туманом. Вокруг домика сугробы. Конечно, идти к седловине бессмысленно. Я продолжал делать съемку ледника шагами и компасом и ставить кекуры для определения скорости движения ледника.

Проснувшись в пятом часу утра, увидели, что Ключевская открыта. Решили, что надо воспользоваться этой пока хорошей, но, по многим приметам, не совсем устойчивой погодой. Уложив тюки, которые получились довольно увесистые и объемистые, так как кроме личных спальных и теплых вещей, каждому пришлось взять еще продукты и лагерное снаряжение, вышли из домика в 8 часов утра. Впереди иду я и сразу беру самый медленный темп.

По дороге я рассматривал конфигурацию нижней части ледника Эрмана. Посередине ледника узкой полосой прекрасно виден торосистый фарватер, который значительно расширяется к языку. С обоих сторон от фарватера располагаются отмершие поля ледника, на поверхности которых вырисовывается замечательный «луковочный» узор моренных дуг. В зоне этих дуг масса моренных озерков, часто тоже имеющих дугообразные очертания.

Утомительно лезем по моренным холмам, изредка попадаются трещины, заполненные снегом, которые мы осторожно переходим.

По мере подъема вверх все сильнее сказывается усталость. Погода нас тоже не балует: снизу поднялись облака, нас то и дело окутывает туманом и посыпает снежком. Временами появляющееся солнце пожгло наши лица. Лоб у меня уже в четвертый раз за этот сезон начал шелушиться.

Пересекли ледник, обогнули кратер Красный мыс и вышли на верхние моренные бугры. В три часа дня, порядочно устав и ничего не видя в тумане, решили остановиться на ночь. На песчаной поверхности морены поставили палатки, кое-как вскипятили чай на керосинке, которая оказалась неисправной, и залезли в кукули. Только поставили палатки, пошел очень густой снег. Я весь взмок от непривычно тяжелого груза и едва согрелся в кукуле, лежа в одежде.

Всю ночь валил снег и продолжает идти сейчас. В такую погоду не следовало бы идти вниз, надо было бы переждать непогоду здесь и немного акклиматизироваться на высоте, но из-за неисправной керосинки мы лишены горячей пищи. Поэтому единодушно решили идти вниз. Все, за исключением теплх вещей, оставили здесь.

Идем в тумане и при мокром снеге. Ничего не видно. Пресекли ледник в единственно возможном месте. Наших вчерашних следов совершенно не видно – они исчезли под толстым слоем снега. Идем очень осторожно, так как альпенштоки остались наверху в палатках. По мере спуска идти все трудней – глубокий снег и мокрый ветер.

Через три часа были в домике. Переодевшись и выпив спирту для профилактики, легли спать. Вечером сушились. Погода такая же: навалило много снегу, а наверху, наверное, еще больше. Так как здесь мы без кукулей, то печурка топится всю ночь, и дежурные по очереди поддерживают огонь.

С двух часов ночи дежурил я. К трем часам ночи небо над нами очистилось. Открылись покрытые свежим снегом Ключевская, Средняя и Плоская.

Но внизу со стороны моря движется густая плотная масса облаков. Решили, что и сегодня нам придется просидеть в домике. Надо переждать денек, пока погода окончательно установится, и снег немного осядет и подтает. Занялись кто чем. Попов с Николаем пошли искать баранов, я пойду доснимать язык ледника, остальные остаются в домике.

К вечеру приехали рабочие с лошадьми, привезли рацию и посылочки от родных.

Ночью и утром изумительно чистое небо, но неприятен сильный западный ветер. Из-за ветра, пробивавшегося в щели нашего хилого домика, мы спали неважно. Худо спал и я, так как добровольно выбрал место возле двери с щелями.

Проснулись в четыре часа утра, в шесть часов утра вышли к палаткам. Сначала некоторое время я шел впереди, но потом уступил это право другим. Впереди идти более тяжело, так как поверхность снега, еще не превращенная в наст, проламывается, и ноги сильно устают. Я брел далеко позади всех, чтобы не утомить сердца. Уже на подъеме к палаткам меня встретил Володя Коростылев и помог дотащить мой хоть и не особенно тяжелый, но порядочно оттянувший плечи рюкзак. Со стороны Володи это было тем более трогательно, что сам он донес до палаток тяжелый бидон с керосином. Поднимались мы сюда 5-6 часов.

Когда я пришел, Попов и Былинкина уже спали в палатке, а ребята сидели на моренных буграх и горланили песни – вот она, молодость! Сегодня здесь на высоте необыкновенная жара, лежим в палатке неприкрытые и босиком, так как мокрая обувь сушится на камнях. Ветра здесь совсем нет.

Через два часа вышли назад к домику, и еще через два часа были там.

Вечером налаживали связь по рации с Ключами, но неудачно, так как, вероятно, в антенне есть какая-то неисправность.

С утра сильный ветер. Мы спим долго, так как сегодня дожидаемся лошадей, которые должны привезти нам последние необходимые вещи, и после этого мы надолго покидаем домик. Сегодня сходил на ближайшие шлаковые конуса. Днем приехали рабочие с лошадьми. Они привезли все, что нам нужно.

Внезапно всех охватило желание съездить в Ключи, чтобы помыться. С этим пришлось согласиться, так как все мы давно спим не раздеваясь, и помыться нам надо. Выехали в 5 часов и приехали в Ключи около 9 часов вечера.

Хорошая с белыми кучевыми облаками солнечная погода. В 6 часов вечера были опять в домике на леднике. С нами Георгий Степанович Горшков, который починил рацию, и мы теперь каждый день можем выходить на связь.

Ясно. Сегодня встали поздно - в 8 часов утра, так как сегодня нам некуда идти выше верхнего лагеря, и, кроме того, школьникам нужно дать отдых, потому что часть пути до Ключей и обратно они проделали пешком. Сегодня огромное количество комаров, которых мы завезли снизу, не давали нам хорошенько поспать ночью.

Слегка поблуждали в тумане, но, когда туман немного продернуло, увидели совсем невдалеке наши палатки. К вечеру облака опустились, и вулканы, близкие к нам теперь, открылись во всей своей красе.

Мы с Георгием Степановичем обсуждали пути восхождения. Склонялись к варианту пребывания в кратере всех участников с ночевкой.

Чистое без облачка небо, тихо, но вдали низкая пелена облаков. Кратер сегодня особенно густо дымит. Решили завтра подниматься в кратер всем народом. Начать восхождение в 2 часа ночи, чтобы пройти по холоду зону камнепада. В кратере немного отдохнем, поработаем, затем проведем там короткую ночь, днем опять поработаем и к ночи спустимся вниз. Все готовятся к восхождению: упаковывают личные вещи и свою долю научного снаряжения, отбирают кошки и т.д. К вечеру дымки фумарол стали более редкими, а к закату кратер стал совсем чистым.

Нам сильно досаждают комары. Появление на этой местности комаров – необыкновенное явление, его можно объяснить только дующим снизу феном, забрасывающим насекомых на такую высоту. Кроме комаров довольно много ос, мух и даже бабочек.

Хотели лечь в 6 часов вечера, но улеглись только в 8 часов, а мальчики, несмотря на уговоры лечь пораньше, угомонились еще позже.

Проснулись в 2 часа ночи и вышли в 3 час 30 мин. Было уже достаточно светло, но солнце еще не всходило. Небо чистое, кратер почти свободен от фумарол.

Впереди иду я и веду всех по знакомому мне пути. Через 20 мин были в устье шарра, где в 1945 г. стояла наша палатка. Чувствуя, что я наложил в рюкзак слишком много вещей и не смогу поднять такой рюкзак наверх, оставил здесь, в устье шарра, валенки, буссоль, телевик и второй фотоаппарат. Поднимаемся по правому борту шарра. Идем все семеро, хотя кошек только на 5 человек. В начале крутых мест первым одел кошки я, потом Николай Огородов, потом Георгий Степанович и Семен Васильевич. Алевтина Александровна так и не одевала кошек. Без кошек шли Геннадий и Владимир. После первых крутых мест я начал отставать, а до этого стремился идти впереди и останавливал нетерпеливых, стремящихся обойти меня. Так дальше я и шел позади всех, но вскоре ко мне присоединился Георгий Степанович. Мы сильно отставали, и идущие впереди долго дожидались нас.

Наконец, на высоте около 4000 м, мы окончательно обессилели, каждые 2-3 шага требовали отдыха, и мы решили спускаться, так как все равно до темноты кратера не успевали достигнуть. Кое-как дотянув до остальных, поджидавших нас, мы узнали, что и они очень устали, что у ребят кружится голова, и они тоже считают, что до кратера им уже не добраться. Было предложение заночевать тут же на гребне, но я отклонил это предложение, так как такая ночевка могла бы закончиться обморожениями Оставалось только спуститься вниз, на что все единодушно согласились. Алевтина Александровна была единственной, которая не устала и была готова идти до кратера. Однако, не нашлось никого, кто бы согласился идти с ней наверх.

Оставив здесь все, за исключением фотоаппарата и моих личных вещей, так как в тот момент я не был уверен, сумею ли еще раз подняться наверх, в половине седьмого вечера мы стали спускаться вниз. Ребята пошли по снежнику, а мы с Былинкиной и Горшковым пошли по старому пути. Сравнительно легко спустившись на полконуса, мы попали в зону ледников. Там долго преодолевали многочисленные трещины и обходили крутые обрывы льда. Наступила темнота. К счастью, заботливый Семен Васильевич, уже дошедший до палаток, зажег факел, по которому мы могли ориентироваться. К полдвенадцатому ночи мы были около палаток. Заботливый Семен Васильевич, также как мы уставший, но нашедший в себе силы подождать нас, встретил нас горячим чаем.

С утра, а просыпаться мы начали только с 10 часов, небо над нами ясное, но с высокими перистыми облаками вверху и с густой массой кучевых облаков внизу. Кратер, также как вчера, в густой синеватой дымке фумарольных газов. После завтрака я сходил к устью шарра за оставленными там своими вещами. Болят натруженные вчера мускулы ног. Вместо 20 минут шел туда 45 минут. Хотел осмотреть место нашей стоянки в 1945 году, но не хватило сил ходить по растрескавшейся лавине 1945 года.

Придя в лагерь, застал Георгия Степановича собирающимся вниз в домик, а оттуда в Ключи. Отправил с ним школьников до домика, чтобы они принесли оставшееся там продовольствие.

К вечеру небо над нами стало все больше покрываться облаками. По-видимому, завтра мы будем в тумане.

Два дня мы сидели в густом тумане. К тому же мускулы ног при движении продолжали отзываться болью, и нужно было несколько дней, чтобы боль прошла.

Сегодня дует сильный западный ветер, и вершина Ключевской закрыта, поэтому наверх идти бессмысленно. Так как шансов мало, что завтра погода будет лучше, и главное, продукты у нас кончаются, приняли решение сходить вниз в домик и вызвать из Ключей лошадей с продуктами. Пошли все вместе. Через 2 часа были в домике. В домике масса комаров, выкурить их не удается. В 8 часов вечера связались с вулканостанцией.

С утра опять облачная погода, временами туман. Ночь провели плохо из-за комаров. В ожидании прихода лошадей лежим и сидим у дымокуров. Наконец в 2 часа дня вдали показался Тюлькин на лошадях. Он привез все, что мы просили. В 4 часа дня мы вышли обратно в верхний лагерь.

Проходя мимо Красного мыса обратил внимание, что на вершине его лежит не морена, а пласт горизонтально-слоистого льда, мощностью метров 10. Если он образовался из многолетних снежников, можно будет сосчитать число слоев черного материала в нем и, таким образом, количество извержений. В лагерь я дошел за 4 часа, а остальные за 2 час 40 мин, вместо 8 и 6 часов в первые два раза. Таким образом, у нас сказывается пребывание на больших высотах и тренировка. В 10 часов вечера по просьбе Горшкова зажгли факел, чтобы в бинокулярную трубу со станции определить местонахождение нашего базового лагеря.

Погода по-прежнему в течение двух дней неустойчивая, сильный ветер, выходить в промежуточный лагерь, который мы хотим поставить на высоте около 3000 м, опасаемся.

К вечеру Ключевская очистилась от облаков. Готовимся завтра рано утром выйти на вершину.

Проснулись в 6 часов утра. Ясно, тихо и тепло, но на небе сирусы. Кратер Ключевской совершенно чист, не видно ни одного дымка фумарол. Когда все стали собираться, выяснилось, что у Геннадия Королева распухла нога выше колена. Пришлось оставить его в лагере. Для лечения назначили спиртовые втирания.

Тяжелонагруженные, мы вышли из лагеря в 9 часов. Несем с собой кукули, палатку, примус, керосин и продуктов на два дня. По дороге встречается много длинных и глубоких трещин, которые нужно или перепрыгивать или обходить. В 1 час дня дошли до торосистого выступа ледника. Это место получило у нас название «Копыто». Здесь мы решили устроить промежуточный лагерь, отдохнуть, выспаться, и завтра рано утром налегке тронуться вверх на вершину Ключевской.

Встали в 4 часа утра. Небо мрачное, серое, затянутое сплошной пеленой высоких облаков, но кратер открытый. В 6 часов утра тронулись в путь. Первой, раньше всех, ушла Былинкина. Последним, по обыкновению, я.

Через некоторое время я пришел к выводу, что сегодняшняя погода совершенно не годится для работы в кратере. Кратер уже закрыло облаками, и там, судя по движению облаков, сильный ветер. Но для подъема к месту, где были оставлены наши вещи, погода еще приемлемая.

Я крикнул идущим впереди, что я спускаюсь в лагерь, и чтобы они забрали вещи и тоже шли вниз. Попов принес мои вещи, оставленные на склоне. А Былинкина с двумя школьниками ушли наверх. Наблюдая в бинокль из лагеря за тремя восходящими, мы вдруг увидели, что один из них отделился и пошел вниз. Двое остальных, подымаясь по гребню, углубились в облако, висевшее над вершиной. Вниз вернулся Володя Коростылев, у которого сильно замерзли ноги, и дальше идти он не смог.

К 3 часам дня погода разгулялась, стало проглядывать солнце, ветер стал немного тише. Сожалея, что мы не разгадали погоду и отказались от восхождения, мы начали опасаться за наших восходителей, так как они ушли без веревки, а Былинкина очень опрометчивая и часто рискует без нужды. Если она спустится в кратер, ей будет выговор.

Наши альпинисты сегодня так и не пришли. Былинкина, вопреки предписанию, или спустилась в кратер, или с ними что-то случилось. Завтра рано утром идем наверх, и все выясним.

Утро ясное, тихо. Встали в 4 часа утра. Еды нет, поэтому проглотили по куску масла, запили пустым чаем, и в 5 часов утра вышли к кратеру. Немного поднявшись, были остановлены криком Николая Огородова, который показался из-за кромки ледника. Взволнованный, он быстро подбежал к нам и огорошил нас страшным известием: «Алевтина Александровна убилась насмерть». Быстрыми и короткими вопросами выяснили, где и когда это произошло.

Во втором часу дня они достигли кратера. С трудом, но спустились в кратер. Там Былинкина энергично осмотрела фумаролы, измерила их температуру, взяла 3 пробы газа, собрала много возгонов и шагами сделала съемку кратера (компаса у нее не было). Николай в кратере почувствовал себя плохо, ему сильно хотелось спать, и с разрешения Былинкиной он заснул на ровном месте гребня. После окончания работы они пытались выбраться на гребень кратера, но это им не удалось. Тогда Былинкина приняла решение спуститься в шарра и по ней выбраться на склон. В шарра они спустились в 8 часов вечера. Там их застала темнота, которую они переждали, приткнувшись у какой-то скалы. Мимо них с непрерывным грохотом проносились камнепады. С наступлением рассвета они тронулись дальше. В одном месте, очень крутом, нужно было перебраться на другую сторону шарра – пересечь узкое, крутое и обледенелое русло камнепадов. Николай прорубил ступеньки во льду и перешел. Былинкина отказалсь перейти. Пытаясь обойти это место ниже, она выронила ледоруб, и в это время начался камнепад. Былинкину понесло вниз. Николаю понадобилось 2 часа, чтобы добраться до нее. Добравшись до нее, он пощупал пульс и убедился, что она мертва. Оттащив труп немного в сторону, Николай побежал к нам за помощью.

Посовещавшись, мы приняли решение, что Попов, Огородов и Коростылев идут к месту гибели Былинкиной и будут пытаться извлечь ее из шарра. Я отдал им свой ледоруб, кошки, куртку и рукавицы. Сам я иду вниз к базовому лагею, забираю Королева, и с ним спускаюсь в домик, откуда по рации вызову помощь.

В 6 часов утра мы разошлись. Пока я спускался, сильно потеплело и наверху начались камнепады. Стало страшно за спасательную тройку, но вся надежда на осторожность и благоразумие Попова. С трудом перейдя две последние длинные трещины, весь мокрый от пота, к 9 часам утра добрался до базового лагеря. Через 15 минут вышли с Геннадием вниз. Всю дорогу шли в тумане и мелком моросящем дожде. Шли долго, Геннадий - из-за ноги, я - из-за усталости. К 12 часам дня были в домике.

Сразу установил рацию и пытался связываться со станцией каждый час, надеясь, что кто-нибудь случайно настроится на нашу волну. Но только в условленное время, в 8 часов вечера, связался со станцией и передал сообщение: «Потрясенный страшным несчастьем, передаю печальную новость: сегодня рано утром при спуске из кратера Ключевской сопки убита насмерть камнепадом Алевтина Александровна Былинкина. Остальные живы и невредимы. Подробности потом. Трое участников во главе с Поповым с утра пытаются извлечь покойную из расщелины шарра. В домике в данный момент находятся Пийп и Королев». Затем я передал по рации просьбу о необходимых мероприятиях.

Весь день мысли сосредоточены на этом страшном событии. Что за чудовищная настойчивость толкала ее к необдуманному и запрещенному мной посещению кратера. Еще на подъеме она говорила идущим с ней школьникам, что до кратера она теперь обязательно дойдет, и если все откажутся, она пойдет одна, и в туман, и в бурю. Когда они спустились в кратер и не смогли оттуда выбраться, благоразумие требовало остаться в кратере до утра, там можно было найти теплые места у фумарол и спокойно переночевать. Оставшаяся внизу тройка естественно была в тревоге, и на следующий день, не взирая ни на какую погоду, поднялась бы к кратеру и помогла бы им выбраться из кратера. Однако эта единственная возможность благополучного исхода не была ею использована. Былинкина заявила Николаю, что ночевать в кратере она ни в коем случае не будет, так как вершину может накрыть туманом или может начаться ненастье, то есть она не верила в возможность выручки со стороны нас, и решила идти в смертоносную шарра, забывая или относясь с предубеждением к моим неоднократным указаниям и рассказам о страшной опасности в этом ущелье. Кроме того, ею руководило почти мистическое убеждение, что с ней никогда ничего не случится. Об этом она неоднократно всем рассказывала. Только этой мистической уверенностью можно объяснить выбор ею пути вниз по ущелью.

В 11 часов вечера снова была связь, и Борис Васильевич Энман сообщил, что завтра в 4 часа утра к нам выезжают для помощи 7 человек, в том числе 4 военных.

Погода с утра хорошая, Ключевская открыта. К 11 часам утра пришел караван. Из домика все вместе с грузом пошли наверх в 12 час 45 мин, и к палаткам пришли в 17 час 30 мин. С облегчением увидели, что трое оставшихся живы, невредимы и дожидаются нас.

	Похороны А.А. Былинкиной в г.Ключи За гробом идет Г.С.Горшков..
Могила А.А.Былинкиной на территории вулканостанции. Сейчас вокруг могилы стоит могучий лес.

Попов рассказал, что они вчера, рискуя жизнью, шли под обрывами ледников, через трещины и при очень сильном камнепаде и дошли до места, откуда было ближе всего до Былинкиной. Но увидеть ее им не удалось из-за тумана и непрерывных и очень сильных камнепадов. Укрывшись за скалой, они просидели здесь 3 часа и убедившись в невозможности подойти к трупу в данный момент, ушли к палатке. Оттуда они спустились в базовый лагерь, где была пища и где они решили дожидаться помощи. Сегодня по причине непроницаемой облачности и непрерывных камнепадов вверх идти они не смогли.

	Вьючный караван в березняке.
Подъем к домику по снежнику.